Лунатик
Я - лунатик, бредущий по каменным норам
Переулков московских и станций метро.
Не рожден я поэтом, актером и вором,
Я не делаю зла, не кричу про добро.
Я не вижу лица, не смеюсь над походкой,
Но не в силах найти непогибшей души;
Ну а если немного и балуюсь водкой,
То лишь только когда не достать анаши.
Мне смешон и глупец, и талант одержимый,
Скучен смех остряков и страдающих стон.
Я - лунатик холодный, никем не любимый,
Спотыкаясь бреду из притона в притон.
* * *
Твои тонкие, нежные руки
Чуть заметно, как беличий мех,
Прикасались к губам и от скуки
То молитву творили, то грех.
А когда к нежно-мраморной ножке
Я коленом дрожащим приник,
Ты изящными зубками кошки
Нажимала на хрупкий кадык.
Под ресницами - жадная ласка,
Будто ты надкусила эклер,
И неловкою розовой краской
Заливался плохой кавалер.
Ты покинешь легко, как аллегро,
Подарив поцелуй на лету,
И к груди мускулистого негра
Припадешь, как к святому кресту.
* * *
Тонкие веточки, как паутина,
Цепко сплелись, потерявши листву.
В лужах буреет отмерзшая тина,
Ветер качает сухую траву.
Дупла прогнившие скрюченной ивы
Вздернув листву обнажает мороз,
А на опушке ютятся стыдливо
Грустные толпы раздетых берез.
Замер и лес, отупевший и сонный.
Каждое дерево, сбросив наряд,
В язвы соседей вперяет нескромный,
Полный довольства и радости взгляд.
* * *
Там, где тихая грусть неуместна,
Словно клоун, кричащий от боли,
Я стоял и насвистывал песню -
Я был болен.
А вокруг гоготали, как звери,
Чьи-то лица, налитые брагой.
Я изрезан, проверен, измерен,
Как бумага.
А на мыслях - оковы из жести.
В суете проплывают, как фразы,
Люди с цепью чугунной на месте,
Где был разум.
И они, словно руку иль ногу,
Волокут свои тяжкие путы.
Проходя, не глядя на дорогу,
По кому-то...
Города и люди
Он пришел к тебе, как варвар,
Не гнушаясь ничего,
И разрушил, как Пирл-Харбор,
Крепость сердца твоего.
И, почти боготворимый,
Был заносчив, как Виши,
Превращая в Хиросиму
Порт-Артур твоей души.
Но тебя, как Алеуты,
Он другому отшвырнул.
Ты же шла за ним, как будто
За Россиею Кабул.
* * *
Подбадривая Фрейдом и вином
Извилины, прямые и тупые,
Я понял встепенувшимся умом,
Что все мы - извращенцы половые.
Мой лучший кореш - явный онанист,
На вид он зол, в душе - еще ребенок,
Он сексоман, хоть как девица чист,
И хоть читал "Плейбой" еще с пеленок.
Я, сам в себя уставив тусклый взор,
Плюю на все - от воблы до марксизма
И сам себе читаю приговор,
Что, в общем, явный признак мазохизма.
Наташа В., когда со мною спит,
Исследуя вопросы половые,
То ум и душу скальпелем крошит -
В чем трудно не узнать некрофилию...
Моя жена божественно мила!
Но холодна, как спящая гренландка.
Зачем, зачем судьба меня свела
Со стервой и фригидной лесбиянкой?
Ее приятель стелется, как плющ;
Он гомосек! Отдать его чеченцам!
Куда же скрыться из вонючих кущ
Гнилых интеллигентов-извращенцев?
Мизантропия
Я в бреду, я в чаду; душу жжет
Что-то.
Водка, кровь, смрад и дым, люди, скот,
Рвота.
Как туман, как кошмар, сотни рыл
Грязных -
Вот подлец, вот свинья, вот дебил
Праздный.
Я один, не с кем вместе страдать
Слезно.
Я не бог, не пророк; начинать -
Поздно.
Вдруг, как пульс сумасшедший в крови
Трупа,
Слышен голос живой, крик любви...
Глупо.
Он исчез и мой разум опять
Скачет,
Лишь визжит истеричная блядь
Плача.
А, Мадонна пришла, вам любви,
Верно?
Что ж, в ответ не хотите ли вы
Спермы?
И дрожу я в оковах своих
Стоя,
Я - старик иль жених, я поэт или псих,
Кто я?
На странице использована графика Лили
Калаус
Хостинг проекта осуществляет компания "Зенон Н.С.П.". Спасибо!